ЯЗЫК КАК «ПРЕВРАЩЕННАЯ ФОРМА». Один из основных принципов, позволяющий рассмотреть форму и содержание языка как комплексную структуру. Вопрос о соотношении формы и содержания в лингвистике – центральный, имеющий методологическое значение. Язык – это «превращенная форма» (verkwandelte Form). Превращенная форма – это не разлагаемое далее образование, которое не может рассматриваться под углом зрения формы и содержания. То есть в языке как превращенной форме форма невыводима из содержания, содержание невыводимо из формы. Например, мы не можем объяснить, почему в слове «стол» окончание нулевое. Мы можем только констатировать тот факт, что существительное «стол», имеющее форму мужского рода, стоящее в именительном или винительном падеже единственного числа, обладает нулевым окончанием, а в других падежах – материально выраженным. Утверждать же, что оно нулевое потому, что существительное «стол» стоит в именительном падеже единственного числа – абсурд, грамматическая фикция, ибо в именительном падеже может оказаться и материально выраженное окончание у существительных мужского рода единственного числа (дедушка, папа, дядя, юноша), одно и то же существительное может быть и женского, и мужского рода (сирота, невежда). Ставить на место причины отдельные свойства лингвистической единицы – заблуждение. И нулевое окончание, и именительный падеж, и единственное число, и мужской род – это независимые уровни, не объясняемые один через другой. Но парадокс заключается в том, что все они существуют в единстве, выступая в качестве интегральных элементов лингвистической единицы как целостного образования. Подобные ситуации наблюдаются и в стилистике. Отвечая на вопрос, почему в научном стиле используются отглагольные существительные, емкие по содержанию, вбирающие в себя и образ предмета, и действие одновременно, мы не можем в качестве причины выдвинуть наличие такой стилевой черты, как обобщенность-отвлеченность. И наоборот, считать причиной употребление отглагольных существительных так же абсурдно, как и первое, хотя они и связаны теми или иными законами отношений. Всякая грамматическая категория или иная лингвистическая особенность восходят к психическим процессам, но как языковой феномен они представляют собой застывший продукт психических процессов. Грамматические категории – это клише, используемые в целях человеческого общения. Ни психологические, ни логические аргументы не имеют никакого отношения к раскрытию внутренних связей языка. Сущность языка лежит в нем самом. «Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя». (Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики. Пер. со 2-го франц. изд-я. А.М. Сухотина. - М.: СОЦЭКГИЗ, 1933 ). В наибольшей степени проблема превращенной формы разработана в трудах М. Мамардашвили: «Особенность превращенной формы, отличающая ее от классического отношения формы и содержания, состоит в объективной устраненности здесь содержательных определений: форма проявления получает самостоятельное «сущностное», обособляется, и содержание заменяется в явлении иным отношением, которое сливается со свойствами материального носителя (субстрата) самой формы и становится на место действительного отношения. Эта видимая форма действительных отношений, отличная от их внутренней связи, играет вместе с тем – именно своей особенностью и бытийностью – роль самостоятельного механизма в управлении реальными процессами на поверхности системы. При этом связи действительного происхождения оказываются «снятыми» в ней (как динамические закономерности – в статических, связи формирования образов сознания – в закономерностях узнавания предметов, угадывания смысла и т.д.). Прямое отображение содержания в форме здесь исключается». (М. Мамардашвили, 1992, С. 270 - 271). В превращенной форме происходит такая переработка содержания, что оно становится не узнаваемым прямо. Но вместе с тем превращенная форма обладает внутренней связанностью и логичностью. А это уже вторичная рациональная система, сущность которой заключается в ней самой, а не в устраненных из нее содержательных характеристиках.
