© 2007 г. Т.В. Жеребило

Методы лингвистического исследования и описания языка, обусловленные
функционально-стилистическим инвариантом языковой системы

1. К проблеме метода анализа текста

Проблема анализа стилистически дифференцированного текста имеет принципиальное значение как для стилистики, так и для лингвистики текста, оперирующей своими особыми методами исследования.
Среди них выделяются: 1) метод рассмотрения языковых средств в пределах данного текста; 2) семантико-стилистический метод; 3) лингвостилистический метод; 4) сопоставительно-стилистический метод; 5) вероятностно-статистические приемы анализа текста.
Работая с текстами, мы привлекаем такие традиционные методы исследования, как: компонентный анализ, контекстный анализ.
Компонентный анализ основан на том, что единицами анализа являются части (элементы) языковой единицы (номинативно-коммуникативной или структурной).
Методика компонентного анализа разработана Казанской и Московской лингвистическими школами. Примеры компонентного анализа:
1) разбор слова по его морфемному и морфологическому составу;
2) разбор предложения по составу (при логико-грамматическом и смысловом его членении);
3) толкование слов в нормативном словаре.
В ряде исследований компонентный анализ рассматривается как дискретный анализ, в компетенцию которого входит: 1) разложение лексического значения на семы; 2) матричное их описание; 3) противопоставление семантического уровня лексическому; 4) замена методики анализа методикой описания; 5) в центре анализа тематический ряд - набор контрастирующих моносем (= сем), его матричное описание и контекстное подтверждение, составляющие суть методики дискретного компонентного анализа.
Компонентный анализ необходимо дополнить анализом нормативности и контекстным анализом.
Контекстный анализ - анализ части через целое, когда единицами анализа выступают речевые (реже языковые единицы), более широкие, чем сама единица.
Часто применяется такая методика, при которой единица языка анализируется в составе контекста, выделенного из текста и объединенного языковой единицей, которая в контексте реализует и актуализирует свое значение. Контекстный анализ часто использовался при семантическом анализе слов.
Наиболее известные приемы контекстного анализа:
1) прием семантико-синтаксического контекста Потебни;
2) стратификационный прием школы Ферса-Холидея;
3) прием операционного контекста, предложенный Колшанским.
Методика контекстного анализа может трактоваться по-другому: 1) контекстом наделяются фонемы и морфемы; 2) значение заменяется функцией; 3) контекст рассматривается как любое текстовое окружение анализируемой единицы.
В этом случае контекстный анализ выступает как дистрибутивная методика, ориентированная на изучение любых синтагматических отношений, в отличие от компонентной методики, изучающей парадигматические отношения. Кроме того, он сближается с социологическими приемами:
1) изучение ситуации речи;
2) изучение контекста культуры.
В последнее время все чаще и чаще обращаются к комплексному анализу текста, рассматривая его как всесторонний анализ. Но "комплексный" и "всесторонний" виды анализа, на наш взгляд, не тождественны.
Комплексный анализ мы рассматриваем как лингвостилистическую абстракцию, ориентированную на анализ совокупности значений, форм, функций. Но об этом речь еще впереди. Что же касается перечисленных выше методов, то они генетически восходят к методам исследования, разработанным в общем языкознании.
В лингвистике термин "метод" применяется в разных значениях:
1) метод как прием исследования;
2) методика исследования;
3) аспект исследования;
4) метод - способ описания.
Каждое из этих значений располагает определенной традиционной трактовкой.
Например, метод как прием исследования - это исследовательский прием, представляющий совокупность правил исследования, сформулированных как методика анализа. Например, метод внутренней реконструкции или дистрибутивный метод. Подобные приемы являются частью метода или используются в разных методах. Так, прием трансформаций (преобразований) используется при синхронном и историческом изучении языка, при исследовании его системы и нормы, языка и речевой деятельности, при обычном лингвистическом и логико-математическом описании.
Следовательно, трансформационный метод сам по себе не существует: он используется в других лингвистических методах как общий прием.
Но если теоретически мы достаточно легко выделяем "метод" и "прием", то в практике лингвистического исследования термин "метод" зачастую совмещает в себе оба понятия: и метод, и прием. В этом случае семантика термина "метод" дифференцируется следующим образом:
1) методом называется совокупность научно-исследовательских приемов, объединенных аспектом исследования: сравнительно-исторический, сопоставительный, структурно-математи-ческий методы;
2) методом называют совокупность правил или процедуру применения того или иного приема: метод внутренней реконструкции, или прием историко-сравнительного метода, стилистический эксперимент - один из приемов нормативно-эстетического метода.
Метод как методика исследования - это некая процедура применения того или иного метода-приема. Один и тот же прием может использоваться разными методиками.
Различия в методике исследования обусловлены разными причинами, зависящими:
1) от аспекта исследования;
2) от направленности логического и общенаучного пути (например, индуктивного или дедуктивного);
3) от процедуры исследования;
4) техники исследования;
5) от способа исследования и т.п.
Общеизвестно, что аналогичные приемы, например, прием количественного изучения используется в различных методиках:
1) когда мы производим приблизительные подсчеты;
2) когда используем аппарат статистики.
Что касается трансформационной методики, то она будет различной:
1) когда мы пользуемся ею при сравнительно-историческом и дескриптивном (описательном) изучении языка;
2) при реализации логико-математического приема трансформаций и приема стилистического эксперимента;
3) при анализе вторичных моделей и сравнении синонимических средств языка.
Понятие "методика" охватывает все этапы исследования:
1) наблюдение и сбор материала;
2) установление единиц и их свойств, которые необходимо проанализировать;
3) выбор единиц анализа и способа описания;
4) определение самого приема анализа;
5) установление характера интерпретации;
6) выбор аспекта исследования.
Самый эффективный метод или прием анализа может не дать нужных результатов без верной методики исследования, так как важен не только сам метод-прием, но и мастерство применения того или иного метода.
Метод как аспект исследования - это способ познания действительности, помогающий выделить из нее отдельные стороны, явления, объекты для того, чтобы подвергнуть их специальному изучению.
Аспекты исследования различаются по своему назначению и лингвистической сущности, в связи с чем выделяются:
1) собственно лингвистические методы;
2) заимствованные методы-аспекты.
Лингвистический метод обычно трактуется как частный научно-исследовательский метод, применяемый в лингвистике.
Собственно лингвистическим методом считается сравнительно-исторический метод, возникший в результате открытия родства языков, оперирующий системой особых приемов, правилами и процедурами лингвистического анализа звуков и морфем при сравнительно-методической интерпретации.
Метод как способ описания - это манера изложения полученных результатов и ведения доказательства, внешняя форма того или иного приема и методики анализа. Способы описания делятся:
1) по характеру описания (формализованные и неформализованные);
2) по средствам описания (вербальные и невербальные).
Сегодня существует более ста различных приемов исследования, претендующих на роль метода. И это не случайно.
Если мы обратимся к проблеме метода в языкознании ХХ века, то увидим, что история лингвистики ХХ века - это история перманентного методологического мятежа, протекающего на фоне последовательных теоретических переворотов.
В основе мятежа лежит сформулированное еще В. Гумбольдтом стремление перейти в изучении языка от "эргона" к "энергейе".
При этом следует помнить, что на протяжении ХХ века приоритетное место в лингвистике занимали модернистские направления, ориентированные на детальную рефлексию языковой системы.
Естественно, что идея языка как жесткой, уравновешенной системы, независимой от воли и сознания говорящего, уходит в прошлое, но лингвистика должна была пройти через методологический искус структурализма, чтобы стать подлинной наукой. "Достаточно взглянуть на работы начала века или на труды современных провинциалов, описывающих свой родной язык в духе краеведения, чтобы понять, от чего ушла лингвистика благодаря структурализму (и позитивизму!)" (Б. Нарумов. "Язык" лингвистики и "язык" философии. Contra Бибихин. - Логос. - 1999. - № 1 (11), - С. 214 - 221).
Итак, современное языкознание стало рассматривать язык не как объект (предмет, вещь), а как деятельность человека. Однако объективация языка не сводится к представлению языка как вещи, что равносильно его овеществлению, реификации. Язык как деятельность, как "энергейя" (иначе "энергия") также может подвергаться объективации, если он рассматривается как нечто независимое от человека. Однако эта идея, идущая от немецких романтиков, не стала ведущей в языкознании. К "энергейе" В. Гумбольдта в языкознании относятся с большим пиететом, однако концепции, развивающие понятие о самостоятельной "внутренней форме" языка (теория языковой относительности Сэпира и Уорфа, язык как промежуточный мир. Zwischenwelt Вайсгербера) оказались на периферии лингвистической науки.
Однако в трудах представителей Московской лингвистической школы встречается выражение "языковая картина мира". Онтологический статус "языковой картины мира" не совсем ясен, но можно предположить, что некая картина мира содержится не в языке как совокупности лексико-грамматических средств, а в текстах на этом языке. Таким образом, любое изучение языка ориентировано, в конечном счете, на тексты.
Но, возвращаясь к методологии XIX века, необходимо сказать, что лингвистика XIX века явно и открыто изучала "эргон", разработав адекватный этой задаче "большой метод" (своеобразный аналог "большого стиля") - сравнительный, оформившийся как сравнительно-истори-ческий.
Естественно, в сравнительно-историческое языкознание были интегрированы теоретические достижения ХХ века. Однако радикальный слом методологии, разработанной более ста лет назад, не состоялся. Несмотря на то, что в языкознании используются описательный, сравнительно-исторический, историко-сравнительный, сопоставительный методы, "большого метода" для изучения "энергейи" не существует. Однако его частичным субститутом служат теоретические инновации, вводящие всякий раз в рассмотрение "энергейи" все новые и новые модельные конструкты.
Одним из первых таких конструктов было предложенное Соссюром понятие языковой системы, что обусловило и самое значительное, самое интригующее методологическое достижение ХХ века - дистрибутивный анализ, или иначе дистрибутивную методику, изучающую окружение языковых единиц, их контекст и выработавшую приемы валентности, окружений, дистрибутивных формул.
Хотя, казалось бы, в целом дистрибутивная методика ориентирована на текстовую реальность, конструкт языковой системы привел языкознание ХХ века к системоцентричному модерну, детальной рефлексии языковой системы.
Однако, всякий раз обращаясь к мысли о языковой системе по Соссюру, мы абстрагируемся от его важнейшего утверждения о знаковой природе языка: "Язык - это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа (Соссюр. 1933, С. 52)". Из этого следует, что отношения между звуком и значением составляют предмет, называемый "язык". А значит, задачей лингвистики должно быть исследование этих отношений.
В этом утверждении отразилось проникновение в сущность языка. В качестве экспликации этого понятия Соссюр предлагает трактовку, согласно которой знак - это комбинация понятия и акустического образа. Иначе - комбинация звука и понятия. Например, "если дерево называется знаком, то лишь постольку, поскольку в него включено понятие "дерево", так что идея чувственной стороны подразумевает идею целого" (Ф. де Соссюр 1933, С. 78).
Принимая утверждение Соссюра о том, что в языке "единственно существенным является соединение смысла и акустического образа", не следует думать, что знак включает понятие, что слово "дерево" является знаком только потому, что оно включает в себя понятие "дерево". Оно является знаком потому, что обозначает дерево.
Рассуждения Соссюра ошибочны потому, что он смешивает два совершенно разных понятия: 1) предмет х принадлежит к классу k потому, что он находится в некотором отношении к предмету у; 2) предмет х принадлежит к классу k, потому что предмет у есть часть предмета х.
В случае со знаком верно первое положение.
По Соссюру, знак состоит из означающего и означаемого. На самом деле означаемое лежит вне знака.
Таким образом, определение знака как комбинации звука и обозначаемого понятия - ошибка, но это феноменальная ошибка. Она пример того, что в ложных представлениях могут быть скрыты глубокие идеи, открывающие целое направление в исследовании: звук и понятие, действительно, тесно связаны, но их комбинация не является знаком.
Основные законы, которым подчиняется знак:
1) закон различения;
2) закон конвенциальности знака;
3) закон произвольности знака;
4) закон совмещения.
Возвращаясь к конструкту языковой системы, необходимо сказать, что, выдвигая подобный конструкт, лингвистика защищала свое право на "доступ к недоступному".
Верификация качественных утверждений при таком методологическом подходе могла осуществляться путем лингвистического эксперимента и не предполагала обращения к речевой эмпирии. Обоснование такого понимания эксперимента, как говорилось в предыдущей главе, отразилось в работах Л.В. Щербы "О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании (1931)".
Но и метод лингвистического эксперимента не мог стать панацеей от всех зол. Обращение к "энергейе", речевой деятельности, реальному дискурсу предполагает далеко идущее преобразование методологии лингвистического исследования. В идиллическую связку "система -модель " вторгается грубая эмпирия текстового корпуса и речевой деятельности, а это означает только одно: необходимо решить проблемы, от которых лингвистика на протяжении длительного времени пыталась абстрагироваться. К подобным проблемам относятся: фактор реального времени, способы презентации большого объема материала, воспроизводимость результатов, представительность выборки, достаточность опыта, статистические закономерности, особенности жанра и т.п. И пока остаются нерешенные вопросы, методологический мятеж ХХ века, удачно инициированный классическим структурализмом, продолжается. Его завершение - дело будущего. Сегодня же метод пока антропоцентричен, интегрален, традиционен, сегодня - это общепризнанный способ получить ответы на некоторый фиксированный набор вопросов. Проще говоря, в социологическом плане метод обладает свойством общепризнанности, в психологическом плане - "операциональным драйвом", что в какой-то мере позволяет "заводить" исследователя.
В совокупности все это создает комфорт - возможность спокойно и самоуважительно "стряхивать с дерева плоды".
Однако теория накладывает обязательство "думать". "Думать" предполагается с целью получить результаты, но достигнуть этой цели исключительно силой мысли едва ли возможно.
Остановившись на тезисе о том, что вопрос о методах в современной текст-лингвистике остается открытым, мы попытались разработать систему анализа, основанную на информационных моделях текста.
Составленные на основе функционально-стилистического инварианта, модели позволяют проанализировать ряд особенностей текста:
1) в какой ситуации общения мог появиться тот или иной текст;
2) каковы его композиционные особенности;
3) какой набор языковых средств используется в тексте.
Подобный подход постулирует два основных метода, применявшихся нами в процессе исследования: 1) комплексно-процессуальный и 2) метод лингвистической абстракции.
По мнению Л.Г. Зубковой, «в основе системных концепций, исследующих язык в единстве всех его сторон и многообразных типов связей, лежит диалектический метод. Односторонняя абсолютизация того или иного аспекта в составе языкового целого – примета метафизического метода» (Зубкова, 2003, С. 437).
Признавая в целом бесспорность данного положения, мы тем не менее считаем целесообразным отметить, что диалектический метод – это прежде всего прерогатива философии. Что же касается языкознания и, в частности, лингвофилософии, то здесь в процессе эволюции теории языка были выработаны специфические для языкознания методы и приемы. У В.И. Кодухова их приводится около 160. Причем из них 120 приемов связаны с описательным методом, восходящим к греко-латинской традиции.
Сравнительный метод, который наряду с описательным, П.Б. Паршин называет «аналогом большого стиля», модифицировался по-разному: то как сравнительно-исторический, то как историко-сравнительный, то как сопоставительный, интегрировавший свои особенности в типологические и контрастивные исследования.
В своих работах мы описываем около 200 различных методов и приемов, получающих свое специфическое воплощение в различных лингвистических направлениях и науках.
В целях комплексного, синтетического описания языка в лингвистических и лингводидактических исследованиях нами был вначале разработан комплексно-процессуальный метод, наиболее подробно описанный в докторской диссертации, а затем и в книге «Функционально-стилистический инвариант в учебной лексикографии» [Жеребило, 2005].
Позже мы применили метод лингвостилистической абстракции, также нацеленный на комплексное, синтетическое описание языковых явлений.
Метод лингвостилистической абстракции связан, прежде всего, с представлением о языке как особого рода онтологической реальности, так называемой «превращенной форме» [Мамардашвили М., 1992].
Итак, остановимся более подробно на указанных выше методах.

2. Комплексно-процессуальный метод (краткая характеристика)

Комплексно-процессуальный метод мы трактуем как один из методов исследования языка, его описания и осуществления речевой деятельности на основе фукционально-стилистического инварианта языковой системы и его модификаций, в качестве которых выше уже были описаны информационные модели стилей (научного, публицистического, официально-делового, художественного, разговорного); стилистически дифференцированных текстов: книжных, разговорных, массмедийных, описательного, повествовательного характера, текстов-рассуждений; коммуникативных качеств речи: правильности, точности, логичности, чистоты, выразительности, богатства, уместности; информационных моделей СТ, задающих способы исследования, анализа и описания лингвостилистических особенностей языка, а также способы интеллектуальной и речевой деятельности. В частности, в лингвостилистических моделях СТ, наряду с комплексной информацией, презентирующей особенности словообразовательных типов, дается модель действия, прогнозирующая пооперационные способы работы с материалом: мы узнаем, какова производящая база, от какой производящей основы образуется то или иное производное, с помощью каких средств, что получаем на выходе в результате словообразовательного процесса и какое деривационное значение присуще полученному производному.
А именно: всходи(ть) – восхожд’- + ени(е) = восхождение – действие, названное глаголом всходить; закалива(ть) – закалива- + ни(е) = закаливание – процесс, названный глаголом закаливать; мысли(ть) – мышл’- + ени(е) = мышление – способность человека мыслить.
В первом случае берется глагол всходить. В процессе словообразования усекается тематический гласный – и-, происходит чередование д/жд’, к производящей основе восхожд’- присоединяется суф. -ени(е). На выходе получаем отглагольное существительное восхождение, имеющее деривационное значение «действие, названное глаголом всходить», обладающее рядом стилистических окрасок (книжн., возвыш., офиц., поэтич.), выражающее отвлеченность книжных стилей речи, вступающее в различные синтаксические конструкции.
Во втором случае взят глагол закаливать. Работая с ним, мы отсекаем финаль, готовим производящую основу к вступлению в словообразовательный процесс: закалива-, добавляем суф. -ни(е), получаем девербатов закаливание, имеющий деривационное значение «процесс, названный глаголом закаливать». Ему присуща книжная стилистическая окраска. Употребляется существительное закаливание в научной и профессиональной речи, тяготеет к книжным текстам, используется в разнообразных синтаксических конструкциях.
В третьем случае от глагола мыслить образовано существительное мышление. В модели действия программируются следующие процессы: в производящей базе мыслить отсекается окончание -ть, усекается тематический суффикс -и-, наблюдается чередование сл/шл, к производящей основе присоединяется суф. -ени(е). В результате словообразовательного процесса получаем производное мышление с деривационным значением «способность человека мыслить». Существительное мышление имеет книжную стилистическую окраску, используется как общенаучный термин в философии, когнитивной лингвистике, психологии, психолингвистике и др. науках. Используется в разнообразных синтаксических конструкциях.
Как видим, комплексно-процессуальный метод исследования позволяет рассмотреть процессуальные свойства языковой материи.
Таким образом, использование комплексно-процессуального метода неотделимо от свойства процессуальности, присущего языковой материи на всех уровнях: не только на словообразовательном, но и на уровне фонетики, лексики, морфологии, синтаксиса. Процессуален также и текст, ибо он не только парадигматичен, но, в первую очередь, линеен, синтагматичен. Текст разворачивается в пространстве и времени, в результате чего возникает информационное поле, которому свойственны различные процессы: 1) процесс движения языковой материи; 2) процесс эмерджентности, приращения смысла, 3) синергетический процесс, нацеленный на самоорганизацию текстовых структур.
Понятие процессуальность мы используем в двух основных значениях. С одной стороны, это беспрерывное движение языковой материи, ее дальнейшее усложнение, дифференциация, способность к самоорганизации. С другой стороны, процессуальность – одно из свойств нашего познания. Оно указывает на движение знаний, усложнение каждого элемента информации о ней [языковой материи] по мере овладения последующими элементами. Процессуальность направлена на освоение не изолированных элементов, а на осмысление роли языковых единиц в целостной системе. Она проявляется в том, что, усваивая новые знания, познающий субъект включает материал, осмысленный ранее, в новые соотношения, поэтому усвоенная информация не остается на прежнем уровне: она вступает в системные связи с новыми информационными структурами и на это основе прогрессирует.
Таким образом, комплексно-процессуальный метод, с одной стороны, дает возможность исследовать «процессуальные» структуры в языковой материи, с другой стороны, он формирует научный тип мышления, нацеленный на анализ нерасчлененных процессов.

3. Определение метода лингвостилистической абстракции

Наряду с комплексно-процесуальным методом, к синтетическим относится метод лингвостилистической абстракции.
Метод лингвостилистической абстракции нацелен на исследование языка как вторичной рациональной системы с учетом его стилистической дифференциации.
В отличие от родовидовой абстракции, использующей генерализацию как основной прием исследования, лингвостилистическая абстракция является неклассическим видом абстракции рациональной структуры предмета, позволяющей, в отличие от анализа единичного и общего, исследовать сущностные свойства лингвистических единиц, которые вводятся в модель через законы отношений. Так, анализируя любой стилистически дифференцированный текст, например, художественный, мы рассматриваем отношения, взаимосвязи типовой ситуации общения, стилевой структуры текста, языковых средств. В частности, любая метафора с позиций лингвостилистической абстракции оценивается не как подчиненная структура, а как одно из языковых средств, отражающее образность художественной речи. Аналогично отглагольные существительные в научном стиле сигнализируют о его абстрактности, отвлеченности.
Внешне информационная модель функционального стиля выглядит как трехкомпонентная. Однако имплицитно она представляет собой распределенную модель стиля, нацеленную на анализ взаимосвязи между человеком, миром, языком.
Так, при моделировании ситуации общения, характерной для современного газетно-публицистического стиля, учитывается особый тип коммуникации – дистантный ретиальный дискурс, ориентированный на передачу сообщения индивидуально-коллективным субъектом массовому рассредоточенному адресату. Данная ситуация прогнозирует функции газетно-публицистического стиля: информационную, комментарийно-оценочную, познавательно-просветительную и др. Эти же функции, в свою очередь, с одной стороны, взаимосвязаны со стилевой структурой текста и адекватными ей языковыми средствами, с другой стороны, они прогнозируют задачи газетно-публицистического текста, в решении которых заинтересован субъект и при определенных условиях может быт заинтересован адресат (в частности, его заинтересованность не является обязательным условием).
Таким образом, лингвостилистическая абстракция – это метод, применяемый для исследования, анализа и описания стилистического феномена в языке в его целостности, с учетом взаимосвязей между человеком, миром, языком.
Лингвостилистическая абстракция позволяет производить анализ нерасчлененных стилистических объектов, выступающих как процесс, как едино целое в совокупности его системных и структурных свойств, как иерархию типовых значений, форм, функций, типовых единиц и их отношений.
В частности, применение метода лингвостилистической абстракции при анализе текста позволяет: 1) рассмотреть в комплексе особую иерархию отношений, зависящих от типа, жанра текста: а) ситуацию общения; б) композиционную структуру текста; в) набор языковых средств, коррелирующих как с ситуацией общения, так и со структурой текста, его континуумом; 2) более глубоко исследовать стилистические ресурсы и функциональные особенности текста, учитывая междисциплинарные системные связи с литературоведением, лингвофилософией, психолингвистикой; 3) использовать информационную модель в качестве инструмента лингвостилистической абстракции, что дает возможность осуществить комплексный анализ текста, не расчленяя его на части, а выявляя типы отношений между значениями и формами их отражения в стилистически дифференцированных текстах разных типов и жанров.
Использование лингвостилистической абстракции при описании коммуникативных качеств речи также позволяет проанализировать с позиций синтетического подхода формы реализации коммуникативного качества в речи, его взаимосвязь с языковыми уровнями, спрогнозировать условия его реализации в текстах, особенности функционирования языковых средств в речи и основные причины отклонения от того или иного коммуникативного качества речи.
Лингвостилистическая абстракция органично вступает во взаимодействие с традиционными приемами и методами: методом рассмотрения языковых средств в пределах данного текста, семантико-стилистическим методом, лингвостилистическим методом, сопоставительно-стилистическим методом, вероятностно-статистическими приемами анализа текста. Так, в процессе анализа текстов М. Волошина мы применяли цифровой анализ частотности употребления приставочных глаголов. Публицистические тексты, проанализированные с использованием информационной модели, также были рассмотрены с позиций взаимодействия языковых средств внутри того или иного текста, с позиций частотности употребления средств Я-дейксиса, отглагольных существительных, приставочных глаголов (данные по этому вопросу приводятся во второй главе).
Метод лингвостилистической абстракции коррелируется также с постулатами, действующими в лингвистике и сформулированными в свое время Ф. де Соссюром (См.: Курс общей лингвистики). (Термин «постулат» он не употребляет).
Постулат – это основное положение теории, из которого логически вытекают другие существенные положения. Постулат принимается как данное и не нуждается в доказательстве. Либо же постулат нужно постепенно разъяснять, раскрывать, доказывать от первых до последних строк. В этом случае он будет и конечным выводом, и начальной точкой одновременно.
Выделяются следующие постулаты: 1) постулат о тождествах-различиях; 2) постулат о синтагматике-парадигматике; 3) постулат о синхронии-диахронии; 4) о произвольности-непроизвольности языкового знака; 5) о языковой системе, в которой все взаимосвязано; 6) постулат об означаемом и означающем в языковом знаке; 7) постулат о языке как единственном и истинном объекте лингвистики, изучаемом в самом себе и для себя.
Четыре первых Ю.С. Степанов считает основными [См.: Степанов 1975: 254-255]. Однако исследование лингвостилистического феномена подтверждает значимость и остальных постулатов.
1. По мысли Соссюра "в языке нет ничего, кроме тождеств и различий". Языковые знаки создаются за счет отличий, но при этом отличительные свойства сливаются с самим знаком. Идентично, если мы работаем с текстами, их интегральные типовые компоненты являются как бы обратной стороной дифференциальных компонентов. Типовое тяготеет к инвариантному, вариативное - к конкретному тексту. Однако здесь срабатывает еще одна закономерность: тождество "перетекает" в "различия" и наоборот.
2. Постулат о синтагматике-парадигматике также тесно связан с триадой "инвариант – информационная модель – текст". В инвариантных схемах представлены парадигматические единицы, синтагматические отношения между единицами отражены в речевой цепи, имеющей линейный характер, т.е. в тексте. Информационная модель занимает промежуточное положение. Она, кстати, демонстрирует мысль о том, что синтагматика и парадигматика противопоставлены условно, в самом же тексте эти отношения отражены как бы одновременно, но в разных плоскостях.
3. Обращаясь к постулату синхронии-диахронии, мы привыкли представлять два среза: по горизонтали – современный уровень, синхронный срез; по вертикали – диахронный срез, исторический аспект.
Конечно, когда мы анализируем словообразование, то смешение синхронии-диахронии неизменно приводит к теоретическим и практическим ошибкам. Однако в тексте одновременно присутствуют (впрочем, как и в производном слове) оба аспекта, но, анализируя материал, мы обычно принимаем во внимание синхронию. Исторический комментарий при всем нашем желании не может производиться в "чистом" виде: как правило, в процессе анализа происходит синхронизация материала, которая неизбежно заставляет рассматривать исторические особенности с проекцией на синхронное состояние языка.
Континуум текста – это существование его в едином пространстве-времени, в котором любой временной или пространственный пласт – это часть континуума.
4. "Языковой знак произволен", – гласит очередной постулат, однако произволен он только изначально. Но если учесть, что в русском языке примерно 94% слов (по подсчетам А.Н. Тихонова), производные, то немотивированных слов остается достаточно мало. Кроме того, даже у непроизводных прослеживается своя особая этимология. То есть, в конечном счете, мы должны признать, что закрепление определенного звукового комплекса за тем или иным значением произвольно, однако развитие системы словообразования приводит к тому, что слова вступают в "принудительные" связи и частично теряют свою произвольность. В результате действия грамматических категорий они могут получать жесткую, регламентированную форму, хотя это условие выполняется не всегда.
Текст внешне также произволен, хотя его абстрактные схемы, информационные модели говорят о том, что на него накладываются достаточно жесткие рамки, регламентирующие употребление тех или иных средств в тексте.
5. Постулат о языковой системе не только известен в языкознании, но и породил в ХХ веке массу теоретических переворотов и методологических мятежей. Не вдаваясь в данный момент в подробности теоретического и методологического характера, отметим, что конструкт языковой системы имеет две стороны, как и все вышеописанные постулаты. Соссюр писал: "Язык – система, в которой все взаимосвязано" (буквально: все держится друг за друга). В этой формулировке заложены две прямо противоположные тенденции. Взаимосвязь означает системность, с одной стороны. С другой, "все взаимосвязано": каждый знак с каждым, каждое слово с каждым, система как бы "вытягивается" в единую "вербальную цепочку" или превращается в "вербальную сеть", где иерархия связей, отношений, знаков подменяется квазисистемой. Наступает состояние асистемности, когда размываются границы между знаками. Поэтому, формулируя постулат о системе языка, следует иметь в виду следующие понятия: системность – асистемность языковых единиц, стремление к всеобщей взаимосвязи и наоборот – к разрушению взаимосвязей, к автономии языковых единиц.
6. Общеизвестно, что "языковой знак состоит из означаемого и означающего". Однако анализ текстов приводит нас к выводу о том, что семантическое в речи живет по своим особым законам. В научной речи наблюдается стремление к зеркальному отражению действительности: означаемое и означающее сохраняют свои первичные связи. Что же касается художественной речи, здесь чаще всего семантические связи между языком и действительностью разрываются. Возникает явление, которое Витгенштейн называл асемантическими конвенциями. (Эту мысль мы более подробно раскроем при описании художественной речи).
7. Седьмой постулат связан с представлением о языке как превращенной форме.