Выдающийся швейцарский ученый, основатель аналитической психологии Карл Густав Юнг разделяет символы на «естественные» и «культурные». В отличие от первых, которые представляют собой громадное множество вариаций основных архетипических образов, культурные символы – «это, в сущности, те, которыми пользовались для выражения "вечных истин"»[3 ]. С развитием научно-технического прогресса, который интерпретирует окружающий нас мир с точки зрения материи в физическом ее проявлении, человечество окончательно отошло от изучения, понимания и применения астральных форм сущности. Отрицание или игнорирование астральной стороны сущности есть величайшая потеря, которая приводит человечество на уровень примитивнейшей субстанции, дезориентированной в понимании и восприятии законов природы, следствие чего губительно, прежде всего, для себя, влияющей на сущность вообще. Кто или что является инициатором искажения архетипов символа в определенном обществе, и какие цели при этом преследуются? Прежде всего, необходимо заметить, что инициатором разрушения архетипов символа практически всегда является внешняя сила, т.е. элемент этнически или религиозно не относящийся, а порою и враждебно настроенный к определенному социуму. Цели разрушения могут быть самые разные, начиная от полного отстранения общества из политико-экономических сфер, и заканчивая элементарным эксплуатированием общества и (или) ее природных богатств. Основной целью духовного разрушения сущности не всегда является физическая смерть социума. Здесь главное – разрушение базовых идей, являющихся ядерными концептами в синергетике общества. Такими концептами являются культурные символы, на основе которых интерпретируется национальная или религиозная идентификация социума. Искажение архетипов культурных символов является самым эффективным ударом по духовно-нравственным устоям социума, приводящее общество к разрушению традиций и правил, на основе которых построена национально-религиозная картина мира данного социума. Любой символ, сочетающий в себе общенациональную или общерелигиозную идею, является культурным символом и удар, нанесенный по архетипу этого символа, является началом этапа уничтожения патриархальных идей, заключенных в данном символе, ибо, как отмечает К. Юнг: «Культурные символы – важные составляющие нашего ментального устройства, и они же – жизненные силы в построении человеческого образа, а посему не могут быть устранены без значительных потерь. Там, где они подавляются либо игнорируются, их специфическая энергия исчезает в бессознательном с непредсказуемыми последствиями»[3]. Архетип символа – это не только абстрактный знак или понятие, отражающее концептуальную идею социума, архетипом символа может быть фигура, имеющая значимость как основа существования культуры в ее патриархальном содержании и форме. В русской культуре одним из таких символов являлся символ ЦАРЬ-БАТЮШКА. В работе «Символы и знаки» мы читаем: «Царь соотносится с центром мира (то есть воплощает мировую ось и реализует связь между землей и небом), с победой над смертью и разрушением. На царя возлагаются задачи обеспечения благополучия народа (выделено Н. Альбеков) как в «культурном» (социальном), так и в «природном» аспекте последнего: он гарантирует плодородие, чередование времен года, избавление от болезней (последнее представление сохранялось долгое время в Западной Европе»[ 4]. «Последнее представление сохранялось» в Европе до тех пор, пока архетип этого символа не подвергся жестокому склонению во всех отрицательных смыслах. Когда идейное содержание данного символа было разрушено и ему придали новую интерпретацию, означающую узурпаторство и праздность, когда он стал предметом карикатур и насмешек, монархия во многих культурах пала и этот символ перестал существовать в первоначальном его смысле. Надо обратить внимание на то, что ЦАРЬ был гарантом «плодородия и избавления от болезней». Эти два сочетания очень важны, ибо плодородие, которое сопровождается с болезнью (прежде всего духовной), в конечном итоге непременно приведет общество к коллапсу (падение Рима и других империй). Сегодня нравственная болезнь – это очевидный признак многих культур: «Сегодня нравственность выброшена как не нужный хлам, а вместо неё появился принцип целесообразности. Эта целесообразность предполагает необходимость лгать, называть зло добром, а добро – злом. Последствия этого ужасны. Антимораль стирает с лица земли целые народы, во имя наживы губит окружающий мир, флору и фауну, возводит чудовищные вавилонские башни, губит архитектурный облик городов и сёл. Но самое страшное, Антимораль разлагает не только политиков, но и государства, и народы» [ 5]. Что принесло русскому народу, да и русской культуре разрушение символа ЦАРЬ-БАТЮШКА? Этот вопрос мы оставляем без ответа, однако приведем цитату из работы Петра Мультатули, указывающую, чем он являлся для русской культуры: «Царь воспринимал себя Хозяином Земли Русской. Какой же Хозяин будет разорять свой дом, своё богатство?» [5 ]. Наличие в культуре народа ярко выраженных символов доказывает высокий социальный статус общественных репрезентантов у данного народа. Несомненно, в культуре чеченского народа, как одного из древнейших этносов в мире, образовалась богатейшая коллекция символов, которые имеют ярко выраженную национальную интерпретацию. Изучению этой идентичности посвящена исключительно значимая для чеченской культуры работа Л. М. Ибрагимова «Словарь символов чеченской культуры». В начале этой статьи мы говорили, что символ имеет жизнеспособность только «на неопределенное будущее», а также об изменчивости и периодичности духовно-материальных ценностей в определенном обществе. Важность работы Ибрагимова заключается в том, что он зафиксировал современное значение символов в чеченской культуре, т.е. как сегодня интерпретируется тот или иной символ в чеченской культуре. Не секрет, что чеченский народ, в силу известных событий, за последние два десятка лет испытал колоссальные изменения как физической, так и в духовной области. Результатом этих изменений было также и искажение архетипов некоторых культурных символов (или эти изменения были результатами искажения архетипов некоторых символов?). Самым заметным и самым значимым среди них является искажение архетипа символа ВОККХАСТАГ (КЪАНО) – СТАРЕЦ. В «Словаре символов чеченской культуры» Л. Ибрагимова мы читаем: «СТАРИК, МУДРЫЙ СТАРЕЦ (КЪАНО, ВОККХАСТАГ). Архетип знания (хаарш), помощи советом (хьехам бан), опора на традиции (1адаташ), непререкаемый авторитет ( воккхачо аьлларг дан деза), обращение к опыту ( зе¬деллачух пайдаэцар). Очень часто используется в культуре стран Востока, где уважение к старшим – основа этики. Мудрый Старец – добрый помощник, целитель или советчик, — но всегда он связан с некоей чудесной властью, превосходящей человеческие способности. Этот архетип заставляет человека приподниматься над своими возможностями: находить мудрые решения сложных проблем, изыскивать силы для преодоле¬ния препятствий» [6 ]. В словаре Ибрагимова, в силу структурной и стилистической формы, не отражены синонимические и антонимические значения символа ВОККХАСТАГ (СТАРЕЦ). Мы постараемся восполнить этот «пробел» для установления некоторых методических форм в процессе искажения архетипов символа. Первое, что необходимо в процессе искажения символа – это создание псевдосимвола или выдвижение псевдоконцепта на активную политическую, культурную или духовную позицию или на ведущую роль. Так как в данном случае речь идет об искажении архетипа символа ВОККХАСТАГ (СТАРЕЦ), проанализируем путь искажения этого символа. Знаком данного символа является фигура СТАРЦА. Нет ничего проще, чем найти фигуру в качестве знака, ибо понятие СТАРЕЦ происходит от понятия СТАРЫЙ. Хотя эти два понятия попадают в одно семантическое поле, между ними существует довольно яркая, эмоционально-насыщенная смысловая разница. В чеченском языке, при общем семантическом поле, эта разница проявляется еще ярче и даже материализуется разными лексическими единицами, т.е. словами – ВОККХАСТАГ, КЪЕНАСТАГ (старый человек). При всей кажущейся синонимичности этих двух понятий, они имеют совершенно разную эмоциональную интерпретацию. Фигура или знак – КЪЕНАСТАГ может быть и последним поддонком, единственное сострадание к которому может быть только жалость из-за его старости. В чеченском языке даже существует понятие КЪАНДЕЛЛА БОЖА (букв. состарившийся мужлан), отражающее негативное отношение к обладателю, заслужившему или дошедшему до этого наименования. Знак ВОККХАСТАГ – фигура патриархальная, непререкаемый авторитет, т.е. символ, отражающий культуру этноса. В упомянутый нами выше период истории чеченцев произошла (или произвели) успешная рокировка этих двух понятий, и успех это предприятие имело благодаря общему семантическому полю этих двух, совершенно разных по значению знаков. В современной культуре чеченцев, особенно среди молодежи, наблюдается опасная тенденция, заключающаяся в потере ориентации между понятиями КЪАНВЕЛЛАСТАГ И ВОККХАСТАГ. Это объясняется тем, что определенные КЪАНБЕЛЛАНАХ в эпоху «революции» 90-х годов прошлого столетия полностью исполнили предписанную для себя функцию в процессе искажения архетипа символа ВОККХАСТАГ своим поведением и действиями («Кхачадаллалц летар ду вай» – будем воевать до последнего, «Кеманаш Iасашца охьадауьйтур ду вай» – будем сбивать самолеты посохами и т.д.). Однако любой здравомыслящий человек, особенно если этот человек этнически или религиозно принадлежит чеченской культуре, понимает что это поведение и эти действия не имеют ничего общего с архетипом символа ВОККХАСТАГ. В завершение отметим, что в книге В. Истархова[7], в которой он приводит таблицу двенадцати приоритетов при управлении людьми, символ занимает первую позицию, хотя в целом книга, на наш взгляд, имеет цель искажения архетипов христианских символов в русской культуре.
