Жеребило Т.В. ( рец.)ЦЫБУЛЕВСКАЯ А.В. Эмотивный арготический лексикон. / Автореф. ... к.ф.н. Ставрополь, 2005. 22 с.

Выделенная в свое время P.O. Якобсоном эмотивная функция языка рассматривается его критиками, как одна из разновидностей коммуникативной функции, наряду с конативной, когнитивной, фатической и др.
Вполне очевидно, что проблема функций языка (и на это указывала Н.А. Слюсарева) «вызывает особый интерес в связи с расширением сферы изучения языка в действии, особенностей разговорной речи, функциональных стилей». Мы бы добавили также: в связи с изучением различных социолектов, социальных жаргонов и, в частности, арготического лексикона.
Используя в диссертации «заслуживающий доверия словарный материал», автор описывает вербальные способы выражения эмоций, их специфику, детерминированную субкультурной аксиологией.
Обосновав во введении актуальность проблемы, обозначив объект, предмет, материал исследования, сформулировав цель и задачи, положения, выносимые на защиту, уточнив методы исследования, автор переходит к первой главе «Социолектный и психологический аспекты анализа эмотивного лексикона», в которой описывает теоретическую базу исследуемой проблемы.
Несомненный интерес вызывает центральная – вторая глава «Типология эмотивных арготических единиц».
Охарактеризовав арготический лексикон как явление лингвокультуры, автор строит идеографическую схему лексикона не совсем обычно: она предстает в виде семантических кругов, которые формируют кольцо арготического бытия. Возникает вполне естественный вопрос: является ли эта система закрытой? И да, и нет. С одной стороны, арго – закрытый, корпоративный язык. С другой стороны, он презентирует картину мира носителей арго. Картина эта конгруэнтна той, в которой существует каждый из нас. Здесь те же самые сферы: «дело», «отдых», «расплата», однако ценности разные. Они и накладывают отпечаток на количественное соотношение единиц, манифестирующих данные сферы, а также на перечень фреймов и слотов, обозначающих такие действия, как «кража», «грабеж», «убийство», «изнасилование» и др.
Автор вполне справедливо указывает на то, что количественное соотношение арготических единиц неслучайно, как неслучайно и то, что отдельные субфреймы, слоты «бить, избить», «лгать, обманывать» свободно «передвигаются» по когнитивному пространству, обозначаемому арго, которое, в свою очередь, неоднородно: лексемы распределяются вокруг полюсов: расплата/ раскаяние, беззаконие/ закон, объективированный как тюрьма, участник/ соучастник. Все перепутано в этом мире преступных страстей, где нет аффектов и эмоций, а только экспрессия, подпитываемая цинизмом и стимулирующая возникновение в языке эмотивного арготического лексикона, в котором утрачены естественные «сцепления» понятий: дело и слово, отдых и труд, совесть и честь, где нет позитивной работы по сотворению себя.
Автор обращает особое внимание на то, что в результате проведенного статистического исследования получена картина соотношения экспрессивно-стилистических помет, характерная как для арго, так и для литературного языка в целом. Данные изыскания подтверждают мысль о том, что не только фонетические и грамматические особенности заимствуются арго из литературного языка, но стилистическая и стилевая структура в целом.
Классификация эмотивного лексикона говорит о зрелости исследователя.
Автореферат отражает основные положения диссертационного исследования по теме «Эмотивный арготический лексикон», а его автор Цыбулевская Анна Васильевна заслуживает присуждения искомой степени кандидата филологических наук по специальности 10.02.19 – теория языка.